«Долгий XIX век» в истории Беларуси и Восточной Европы. Исследования по Новой и Новейшей истории - Коллектив авторов

100 г консервов один раз в 10 дней, 100 г сладкого один раз в 5 дней[1559]. Плата за питание высчитывалась из оплаты труда. Несмотря на установленные нормы, продуктовое обеспечение в трудовых батальонах часто им не соответствовали. Часто дневной паек составлял 250 г хлеба и 1 литр супа[1560].

Насильственно мобилизованные на работы на военных объектах и лесозаготовительных площадках жители находились в крайне тяжелых условиях. В батальонах было много людей старшего возраста, а тяжёлые работы и сложные условия быстро ухудшали состояние здоровья молодых мужчин. Недостаток пищи, одежды и обуви, проживание даже зимой в неотапливаемых бараках, в которые рабочие возвращались после многочасовой смены, приводили к частым случаям обморожения. В таких условиях неминуимыми спутниками были брюшной и сыпной тиф, туберкулез, холера, пневмонии, что служило причиной распространения инфекционных заболеваний и высокой смертности[1561]. Из-за ужасных условий многие работники пытались сбежать из батальона любым возможным способом, а производительность труда была очень низкой. Часто в уездную администрацию направлялись прошения об освобождении от полевых или лесных работ в связи с наличием большого личного приусадебного участка, который нужно было возделывать и с которого взимались налоги[1562]. Объявленая дневная выплата 1,5 марки, часто снижалась до 1 марки или не выплачивалась вообще[1563]. Тяжелые условия труда и низкая плата приводили к побегам, особенно от зимних работ по рытью окопов и траншей в прифронтовых районах.

Михаил Бренштейн[1564] писал: «Введение хлебных карточек, запрет на смену места жительства довели людей, которые искали заработок, до отчаяния. Этим воспользовались власти Германии. Человек ими принуждался работать, утратил права и достоинство, утратил черты свободного, трактовался как невольник, работал под надзором немецких военных. Людей хватали на улицах, вытаскивали из домов, заставляя их работать плохо одетыми и обутыми, по ночам, в неотапливаемых местах. Вопреки международному праву их отправляли на усиление фронта, откуда они возвращались с обмороженными конечностями и пулевыми ранениями»[1565].

Администрация Обер Ост целенаправленно проводило мероприятия по контролю рынка труда и работников из местного населения. В начале 1917 г. была предпринята попытка ввести списки всей работоспособной части населения на территории Обер Ост[1566]. Ранее, еще весной – летом 1916 г. на территории Обер Ост были проведены перепись населения[1567] и обязательная паспортизация[1568], введен тотальный контроль за перемещением населения[1569]. С конца 1917 г. было принято решение о использовании паспортов для контролирования работников с целью предотвращения их ухода или смены места работы. 29 декабря 1917 г. за подписью Главнокомандующего на Востоке было обнародовано распоряжение о том, чтобы в документах, подтверждающих личность (паспортах), должна отметка с информацией места работы владельца[1570]. Вносить информацию имели право администрация уезда, в операционной полосе – армейское командование, в тыловых районах Войрш и Буг – главы комендатур (на 7-ой странице паспорта). Всем институциям, в том числе и военным, запрещалось привлекать на работы лиц без паспорта или с паспортом, в котором была отметка, что лицо занято в другом месте и там не освобождено/уволено с работ, либо если в паспорте графы о работе не были заполнены вообще. Нарушение распоряжения каралось арестом до 6 недель или штрафом до 1000 марок или направлением на принудительные работы.

Выводы

Занятые территории на Восточном фронте рассматривались в качестве поставщика продуктов питания на внутренний немецкий рынок и древесного сырья для предприятий Германии. В отличие от Варшавского генерал-губернаторства, где население целенаправленно набиралось для отправки на работы в Германию, в зоне Обер Ост широко использовался принудительный труд местных жителей для переработки лесного и сельскохозяйственного сырья с целью эффективного снабжения армии и его экспорта в Германию, а практика вывоза населения на работы не получила широкого распространения. Кроме того, администрация Обер Ост вводила запрет на вербовку и вывоз некоторых групп населения, с целью использования их труда на месте.

В зоне контроля Главнокомандующего на Востоке набор на работы хотя и декларировался как добровольный, с самого начала оккупации проходил в принудительном характере. С сентября 1916 г. в управлениях Гродно и Белосток, позже в управлении Белосток-Гродно, законодательно была оформлена процедура привлечения к принудительным работам всех трудоспособных мужчин в возрасте 16–50 лет и женщин в возрасте 18–45 лет. Осенью 1916 г. были созданы гражданские рабочие батальоны. Часто они использовались как средство запугивания, чтобы склонить население на согласие вывоза в Германию. Местные жители становились перед выбором: либо отправиться на работы в Германию, либо отправиться в рабочий батальон. Только 30 марта 1917 г. было решено, что работники должны набираться добровольно, однако гражданские рабочие батальоны продолжили функционировать.

По сравнению с трудоустройством жителей на месте отметим, что при вербовке для работ в Германии администрация значительно раньше отошла от принудительных мер или даже не использовала их. Можно полагать, что это связано с тем, что для работ в Германию требовались работники более высокой квалификации, в первую очередь на различных узкоспециализированных предприятиях в промышленные регионы. Когда как в занятом регионе, в подавляющем большинстве, речь шла о работах в строительстве дорог и железнодорожных путей, в сельском хозяйстве.

В условиях нехватки трудоспособных людей в трудовой процесс широко были вовлечены пожилые люди, подростки и дети. Принудительный труд в основном использовался в строительстве дорог и узкоколеек, а также в лесном хозяйстве, а именно в Беловежском военном лесном управлении. Работа местных жителей оплачивалась очень низко и проходила в тяжелых условиях. В бытовых условиях работники были слабо обеспечены пропитанием и теплой одеждой, предназначенными для тяжёлых погодных условий местами проживания, санитарными условиями, базовой медицинской помощью. Такие условия приводили к распространению инфекционных болезней, увечьям, высокому уровню смертности.

Культурно-образовательная активность национальных общностей Беларуси в годы Первой мировой войны

О.П. Дмитриева

Развитие культуры и образования полиэтничного населения белорусских земель в 1914–1918 гг. протекало в крайне сложных условиях Первой мировой войны и немецкой оккупации. На начальном этапе ведения войны культурно-образовательная деятельность всех этносов региона во многом зависела от национальной политики правительства Российской империи, в состав которой входили белорусско-литовские губернии в рассматриваемый период. Однако с сентября 1915 г. все сферы жизни населения оккупированной территории Беларуси – Гродненской, большей части Виленской и западной части Минской губерний – были подчинены германской военной администрации. Ситуация повторилась и в начале 1918 г., когда в зоне новой волны оккупации оказались земли центральной части Минской и Могилевской губерний. Кроме того, развитие национальной культуры и образования на белорусских землях было обусловлено этническими особенностями и историческими традициями той или иной национальной общности[1571].

В начале